разрушает самое дорогое, что у нас есть. Разрушает человеческую любовь и человеческое счастье. Но наверно, безусловно, если идти путём каких-то логических умозаключений, то вероятно, нужно человеку как-то не поддаваться.
И.К. - Как не поддаться? Вот я тоже спросила у Зорина: «Как не поддаваться-то?» Послушаем, как ему не поддаваться. Скажем, такая трагическая ломка любви, она ведь бесследно не проходит. Человек потом не может, может быть я не права, но не может потом как-то счастливо влюбиться и счастливо существовать.
Л.З. –Я думаю, что, конечно, после такой любви, которая выпала им на долю, когда были разорваны не тела, а души, когда было разорвано то, что было предназначено друг другу и заставило жить врозь друг от друга, они не должны были жить врозь друг от друга. Конечно, эти изменения были в чём-то необратимы. Геля стала хорошей певицей, ей искусство помогло выстоять, её талант обогатился страданием, но личная её жизнь бесповоротно разрушена. Она об этом рассказывает в последнем действии, как вы помните. Она одинока. Браки её были неудачны. Вот то же самое Виктор. Он может харахориться сколько угодно и говорить, что мы не теряли времени даром, мы пробились – зав лаборатории и так дальше – всё хорошо, всё прекрасно. Но в конце, как вы помните, он стоит один над вечерней Москвой, он говорит: «Каждый раз не хватает свободного времени» и потом произносит, не могу забыть поразительную интонацию Ульянова: «Впрочем, хорошо, что его не хватает, если честно, это как раз хорошо».
И.К. -Ужасно. Страшно как. Как ломаются судьбы, как всё непоправимо на самом деле.
Л.З. -Это непоправимо. Людям был дан такой огромный дар, такая встреча, которая бывает не так уж часто и не каждым так повезло, как повезло им. Им дана была любовь высшего качества и высшего калибра. И утратив, конечно, остаться теми, кем они были, уже невозможно.
И.К. -Вы говорите, что им был дан дар. Вам кажется, что любовь и встречи и соединение людей – это дар конечно? Да?
<<   1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23   >>