Неудобный «Исаев»
Часть первая.
Письмо режиссеру
Сергей Владимирович, дорогой Урсуляк. Ну что же Вы так, а? Зачем Вы сняли такое «неудобное» кино? Ни семечки под него не погрызть, ни с пивком на мягком диванчике не откинуться.
Ну что бы Вам взять и сбацать залихватский боевичок: как не наши плохие белые грабят наших хороших красных, а супер-хороший шпион Исаев всех победил и обхитрил! Нет, Вам психология понадобилась, драма человеческая. Вам нужно было как Художнику задаться вопросом: «Что делать, когда никто не виноват?» Вы что, смеетесь? Мозги же трещат, душу неудобные вопросы царапают, глаза героев сна лишают по ночам. И это после тяжкого трудового дня! Нет бы чего попроще, попонятнее, типа «Люби меня, как я тебя», съел и – порядок.
Вы же зрителей опять, как в семнадцатом, к гражданской войне подтолкнули. Нет, не потому что на Первом белый «Адмирал» шел, а по «России» «красный» «Исаев». Вы своим фильмом такую волну подняли, столько всего в народе всколыхнули, что впору берданку прапрадеда из подполья выкапывать.
К слову сказать, бурные обсуждения «Исаева» еще раз показали: о чем бы масса не спорила, что бы ни обсуждала – художественные достоинства и недостатки фильма, идеологию или внешность исполнителя главной роли, дискуссия моментально переходила в артобстрел из берданы, а в итоге сводилась к пролетарскому: «дурак – сам дурак».
Да, конечно, я дразнюсь и утрирую: были, были и вдумчивые зрители, и неглупые статьи, и блистательные интервью. Только многие ли услышали их в общем гомоне и гвалте? Да я Вам больше скажу: а все ли зрители, количество которых отражали рейтинги, столь вожделенные теледеятелями, захотели УСЛЫШАТЬ то, что хотели сказать именно Вы, дорогой режиссер?
Кинулись смотреть детектив – бах, а там драма человеческая, боль и трагедия, и нет правых и виноватых.
Бросились, поддавшись на рекламную кампанию, поглазеть на «молодого Штирлица», с калькулятором и весами высчитывали проценты «Сколько в Страхове от Тихонова», а игру-то Страхова всерьез захотели увидеть?
Нет, я не притворяюсь искушенным и непогрешимым зрителем, который знает, как надо смотреть кино, и других поучает. Признаюсь, всю первую часть фильма я смотрела с возрастающим недоумением, поминутно спотыкаясь: я знала, как это было у Семенова, бах, а идеи и акценты – другие. Я привыкла к скорбному размышлению интеллигента Никандрова в исполнении Н.Волкова, а здесь гротескно-жалкий писатель Маковецкого.Я привыкла к тому, ч то в детективе действие должно быть стремительным, а здесь оно разворачивается неспешно.
Может быть, отсутствие четко заявленных Центров Добра и Зла, интриги, борьбы за хлеб для голодающих, что подчеркивалось Семеновым как оправдание действий красных, и поймало первую часть в фильма в ловушку? Действие казалось все более вязнущим, главный герой практически не появлялся «на поле боя», а по его смазанным оценкам невозможно было определить – а как он к происходящему-то относится? Отчего со всеми – и с друзьями, и с врагами - поддерживает «ровные дружеские отношения»? Да что же Вы хотели сказать-то, дорогой Сергей Владимирович? Ну-ка, ну-ка…
И в выходные, пользуясь перерывом в показе, я залпом вновь пересмотрела все первые восемь серий «Исаева»…
Господи, насколько все происходившее на экране, оказалось пронзительным и безысходным, горьким и неумолимым, как судьба. Красные и белые сражались, интриговали, пытались остаться честными и предавали, рвали связи крови и родства и искали любви у чужих, оказавшихся своими.
Перехваченное до спазмов горло, слезы на глазах – (в который раз!), когда я видела, как сгорбленный старик Владимиров уходил от сына – мальчишки, задыхающегося от слез и несправедливости. За что, во имя каких принципов вы бросили сына, «мудрый» человек?.
За что, во имя каких идей вы использовали несчастную, без остатка любящую вас шифровальщицу советского посольства, граф Воронцов?
Кто из братье Шелехесов виновнее – беспринципный вор Яков, простивший брата-Каина, или идейный революционер Федор, без содрогания предавший его?
Вот, оказывается, зачем нужны были эти многочисленные крупные планы, беспрестанное вглядывание в лица, в глаза героев. Гражданская война оказывалась не боями на полях, не человеческой мясорубкой, а расколом между близкими людьми.
К концу показа 8 серии рейтинги «Исаева» упали. В понятиях телебизнеса это было равносильно провалу. «Неудобный» «Исаев» и здесь не вписался в калькуляторы и бизнес-расчеты. Господи, да что же с нами произошло, Сергей Владимирович? Кто за последние годы настолько вывихнул мозги рейтингами, что обычное понятие «количества зрителей, в данный момент включивших телевизор», в глазах «общественного мнения» стало определять судьбу художественного произведения?
«Поражение, похожее на победу», как определил обозреватель «Российской газеты» Юрий Богомолов. Я согласна с его мнением: печальный диагноз – «телеобывателю» не хочется смотреть серьезные фильмы, не хочется задаваться «неудобными вопросами» - даже не про далекую гражданскую, а про себя: «В какой мере я человек? На что пойду ради идеи, что выберу, от чего откажусь?» А смотрели бы телеобыватели, если бы сейчас вышли «Адъютант его превосходительства», «Вечный зов», «Мертвый сезон», «Вариант «Омега» - то, что составляет золотой фонд телевизионного кино? Нет, рискну предположить, что рейтинги были бы не выше, чем у фильмов «Штрафбат», «Дети Арбата», «В круге первом», и уж явно уступали бы…м-м—м , чтобы не обидеть-то никого ну скажем …«:Люби меня, как я тебя».
Уважаемый Сергей Владимирович, дорогой Урсуляк, знаете, что Вы сделали? Вы – один из немногих режиссеров, кто продолжает традиции телевизионного художественного кино. «Художественное» в данном случае – определяющее слово.
«Исаев» - умная, сложная, талантливая картина, в которой мощно и ярко использован кинематографический язык: детали - метафора, игра с цветом, почти скульптурная выразительность каждого кадра. Вы поставили и держите планку серьезного кино, качественной режиссуры, блестящей операторской работы, ювелирной работы с актером. Вы держите планку профессии. В этом – главная художественная победа «Исаева».Спасибо.
Часть вторая.
Даниил
Ему было очень трудно. Это понимали все, вне зависимости от того, знали они «фильмографию артиста Страхова» или нет. Он сам понимал с первой секунды, что «добровольно подставился» на сравнение даже не с актерской работой – а с Мифом, Легендой….
(Продолжение следует)