Спектакль «Ромео и Джульетта»

Спектакли с участием актера Даниила Страхова

Модератор: Модераторы

Аватара пользователя
Hel
Site Admin
Сообщения: 3549
Зарегистрирован: Вс 15 май 2005, 10:07
Откуда: Киев, Украина
Контактная информация:

Спектакль «Ромео и Джульетта»

Непрочитанное сообщение Hel »

Даню видела Ягодка (на РиДже 20.09.2004г.) - выдержка из форума

Приветик.
Итак, вчера я ходила на РиДж. На сцене появляются актеры, среди которых я узнаю Даню. Он в кепочке и так сразу и не скажешь, что это он. Но сердце мое подсказало и я оказалась права. Толкнув в бок Мисти, мы вместе уставились в бинокли. Хорошшшшшш! Просто загляденье. Долго ждали появления «нашего» графа. Ну точно, в прошлой жизни Даня был аристократом. Когда он появился на сцене с букетом цветов, и пьяный полез на балкон к Джульетте и рухнул оттуда, зал встрепенулся, а когда он в другой сцене с этого же балкона спрыгнул вниз, зрители ахнули. И все-таки мы с Мисти убеждены, что на самом деле Джульетта любила Париса. Как они целовались, как она его целовала... И когда она отказывалась выходить на за него замуж, мы с Мисти, гневным шепотом кричали «Дура! Париса выбирай! Зачем тебе этот Ромео?!» Когда Джульетта отравилась, Парис пришел к ней в склеп. Тут-то и начинается рай для слешеров! Сейчас поясню. Парис говорит о своей любви (некоторые реплики Ромео были отданы Парису) входит Ромео и это надо видеть, он просто насилует нашего дорогого и любимого Даню! Они борятся и вот Парис убит. Но Ромео все еще мало, он начинает издеваться над трупом. Мы втроем назвали эти некрофилией. Потом Ромео уносит Париса и вытаскивает Джульетту. Очень долго он возит ее на плаще по всему склепу и умирает. Очнувшаяся Джульетта начинает измываться уже над Ромео. В итоге все воскресли, и Тибальт и Меркуцио и Парис, а эти двое все лежат и лежат. Джульетта удивила меня своим раздеванием перед Ромео. Но больше всего удивил Ромео. Мы имели счастье созерцать обнаженных влюбленных. И уж я то была вуаеристкой на все 100% - бессовестно разглядывала их в бинокль. Очень понравился Меркуцио в исполнении Белого. Кормилица (А. Стеклова) - была пошловата. Князь Веронский - Вержбицкий. Ну император, что тут скажешь. Один в один. И на возгласы Наташи, «Ты можешь хотя бы тут забыть про БН?», я сказала, что просто сравниваю работы. Ей вообще спектакль не понравился. А мы с Мисти не театралки, нам очень понравилось. На поклоне Даня выглядел таким уставшим. В основном цветы дарили ему, Джульетте (Н. Швец) и кажется Белому. На остальных не смотрела, была увлечена разглядыванием в бинокль Страхова. Потом меня Мисти потащила к служебному входу. Со словами тебе народ не простит, я согласилась. Поймали мы Сиятвинду (священика Лоренцо) и Белого (Меркуцио). Осталась у нас одна радость, до «Петербурга» совсем немного времени.

Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост
Аватара пользователя
Нюша
Сообщения: 6038
Зарегистрирован: Пт 06 янв 2006, 15:59
Откуда: г. Севастополь
Контактная информация:

Непрочитанное сообщение Нюша »

Да, судя по отзывам девушек из сайта "Небесный город" спектакль "Ромео и Джульетта" действительно оказался "раем для слешеров". :oops:
Сам Даня говорил об этой своей работе: "...я недоволен тем, как я играю эту роль. Чувствую, что не могу никак развернуться..." Видимо Роберт Стуруа относится к тем режиссёрам, которые требуют строгого подчинения его видения рисунка героя.
Если я правильно поняла, то и Анатолий Белый ушёл из этого проекта?

Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост
Аватара пользователя
Нюша
Сообщения: 6038
Зарегистрирован: Пт 06 янв 2006, 15:59
Откуда: г. Севастополь
Контактная информация:

Непрочитанное сообщение Нюша »

Девушки, а кто-нибудь ходил на "РиЖ" после ухода Дани из проекта?
По слухам его должен был заменить Красилов. Может кто-нибудь непредвзято сказать, получился ли Парис у сменщика?

Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост
Аватара пользователя
Нюша
Сообщения: 6038
Зарегистрирован: Пт 06 янв 2006, 15:59
Откуда: г. Севастополь
Контактная информация:

Непрочитанное сообщение Нюша »

Опять поспешила и не обошалсь без ошибки: конечно же "РиД"

Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост
кити
Сообщения: 61
Зарегистрирован: Пт 23 дек 2005, 12:27

Непрочитанное сообщение кити »

А вы бывали на этом спектакле? я нет к сожалению но видела многие спетакли Роберта Стуруа. кстати он относится к типу строгих режисеров. и вообше он както сранный. даже в Грузинком театре Руставели, когда он стал главным руководителем, он начал работать с новым поколениям актеров. а старым, кстати хорошим актером пришлось идти в отставку. из за этого многие востали проив него. если Даня не смогу остатся в этом проекте я его понимаю. Стуруа конечно талантливый режисер но часто не умеет ценить талантов(хоть я не имею представления зачем Даня из проекта ушел, может вообше из за другой причины) я просто расказала что знаю о Стуруа
Кстати в этом спектакле еще играли Дмитрий Дюжев а Джулиету играла Наталья Швец

Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост
Аватара пользователя
Hel
Site Admin
Сообщения: 3549
Зарегистрирован: Вс 15 май 2005, 10:07
Откуда: Киев, Украина
Контактная информация:

Непрочитанное сообщение Hel »

Театр как тренинг, ритуал и место для пыток
Дата публикации: 1 Ноября 2004

Вторая половина октября в московском театре была если и не слишком насыщенной, то, во всяком случае, разнообразной. Один драматический спектакль делал вид, что он балет, другой хотел казаться ритуалом, третий - психологическим тренингом. Впрочем, для меня все началось с представления, которое решительно ничем необычным не хотело казаться. Антрепризную продукцию "Ромео и Джульетта" Роберт Стуруа поставил еще в июле, но те, кто в тот момент уехал в отпуск, возможность посмотреть постановку, все роли в которой исполняют молодые московские звезды, получили только осенью.

Критиками этот спектакль был разруган нещадно. Друзья по профессии говорили: все равно поезд уже ушел; не ходи, если у тебя остались хоть какие-то теплые чувства к Стуруа. Беречь таким образом свое уважение к Стуруа мне показалось странным. Я пошла в театр и была по-своему за это вознаграждена.

Говорили, что опознать руку Стуруа в этой постановке практически невозможно, спектакль выглядит рядовой антрепризой. Оказалось, что это не совсем так: и резкий, жесткий ритм, и агрессивный актерский напор, острые, парадоксальные мизансцены и тревожная, напряженная музыка Канчели - все фирменные приемы Стуруа на месте. Если уж спектакль начинается с того, что несколько молодых мужчин в черных пальто и надвинутых на глаза шляпах стремительно выходят на авансцену и застывают, чтобы начать диалог, - ни один знаток не припишет его авторство другому режиссеру. Еще в "Брестском мире" Вахтанговского театра - одном из первых московских спектаклей Стуруа, который появился лет 20 назад, - было что-то подобное.

Разумеется, сам по себе набор фирменных приемов еще не делает спектакля. Хотелось бы понимать, про что в нем речь. Но, глядя на молодых талантливых актеров, я не могу угадать, что от них хотел режиссер, кроме того, что мужчины должны излучать враждебность и катать желваки, а женщины - то вскрикивать, то замирать с отчаяньем в глазах. Катают желваки: Анатолий Белый в роли Меркуцио, Виталий Хаев, играющий Князя, Дмитрий Дюжев - Тибальт, Григорий Сиятвинда - брат Лоренцо, Сергей Фролов - Капулетти, Игорь Гордин - Монтекки, Даниил Страхов - Парис и еще несколько молодых мужчин. Вскрикивают и замирают: Виктория Верберг - леди Монтекки и Анна Дубровская - леди Капулетти.

И все же на необъяснимость всеобщей агрессии можно было бы не очень обращать внимание, если бы в этом спектакле была собственно история любви. А любви, к сожалению, нет: недавно прославившийся в спектаклях Серебренникова Юрий Колокольников - Ромео настолько поглощен собственной красотой, что на девушку его интереса уже не хватает, а милая и непосредственная Наталья Швец - Джульетта как начинает роль с интонации "я маленькая дурочка-хохотушка", так и заканчивает ею же. Эта Джульетта даже на самоубийство решается от взбалмошности. А в отсутствие любви история - пусть с очень большим числом мертвецов в финале - трагедией не становится.

Вознаграждение, о котором я говорила, ждало меня не со стороны спектакля, а от публики. Действо с боевым слоганом "Время любить!" и беспрецедентным количеством модных молодых красавцев на сцене стянуло в зал огромное количество восторженных девушек. И если на сцену смотреть иногда было скучновато, то слушать, как ежеминутно взвизгивают и вздыхают молодые поклонницы, оказалось увлекательно. Но, разумеется, главный визг поднялся, когда артисты стали выходить на поклоны. Самые большие букеты получил вовсе не Колокольников, а Дюжев, Белый и Страхов. Двое из них - знаменитости из телесериалов.

http://old.russ.ru/culture/podmostki/20041101.html
Последний раз редактировалось Hel Ср 26 апр 2006, 12:51, всего редактировалось 2 раза.

Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост
Аватара пользователя
Hel
Site Admin
Сообщения: 3549
Зарегистрирован: Вс 15 май 2005, 10:07
Откуда: Киев, Украина
Контактная информация:

Непрочитанное сообщение Hel »

Учитесь падать
Газета, 5 июля 2004 года
Глеб Ситковский

Роберт Стуруа поставил "Ромео и Джульетту"
Роберт Стуруа считается в российской столице главным специалистом по Шекспиру - только благодаря ему в актерских биографиях Константина Райкина и Александра Калягина сравнительно недавно возникли роли Гамлета и Шейлока. Нет ничего удивительного в том, что продюсерский центр «Глобус», замыслив подарить Москве очередной спектакль «Ромео и Джульетта», позвал именно Стуруа и никого другого. Премьера при большом стечении народа прошла на сцене Театра имени Пушкина.

Ажиотаж вокруг премьеры объясняется необычайной плотностью звездных имен в программке нового спектакля. Неизвестных фамилий в колонке справа (там, где исполнители) нет в принципе. На каждую роль, даже мелкую, были званы только те, чье лицо хоть раз да мелькнуло на какой-нибудь глянцевой обложке. Анализа программки достаточно, чтобы понять: сам Стуруа к кастингу не имел ровно никакого отношения, а актеров в целях оптимизации билетораспространительного процесса придирчиво отбирали продюсеры. Помимо рейтингов популярности действовали, судя по всему, и возрастные ограничения. На сцену был категорически воспрещен вход лицам старше сорока. Для сохранения правдоподобия режиссеру пришлось даже принять некоторые меры: синьор Монтекки в исполнении 37-летнего Гоши Куценко заполучил у бутафоров инвалидную коляску, а синьор Капулетти (30-летний Сергей Фролов) опирается на палочку.

Кокетливый слоган «Время любить» возник на афише нового спектакля тоже, как подозреваю, без всякого участия Роберта Стуруа. Если бы выбор предстояло делать ему, то он уж, наверное, вынес бы в подзаголовок что-нибудь другое. Например, «Время умирать». Или, может быть, даже «Время падать». Не припомню другого спектакля, где режиссер по пластике с таким тщанием отрабатывал бы с актерами элементы сценического падения. Умение падать замертво, а затем бодро оживать демонстрируется зрителю еще в начальных сценах: после стычки слуг все Монтекки, высыпавшие на сцену, неожиданно скапулеттятся, а Капулетти безвременно откинут свои монтекки. Полежат немного, изображая покрытое трупами поле брани, и снова ринутся в бой. Больше всех игра «замри, умри, воскресни» полюбилась Меркуцио - перед тем, как погибнуть не понарошку, весельчак в исполнении Анатолия Белого многократно репетирует сцену своей картинной смерти. Это фирменная ирония Роберта Стуруа, насмехающегося над тщетой человеческой жизни, - как же ее не узнать? Роль задника в его спектакле исполняет композиция художника Мириана Швелидзе - парафраз на тему «Сотворения мира» Микеланджело, где из каждого облачка высовывается по божественной длани, но нет и намека на встречное движение адамовой руки.

С иронией и нежной усмешкой прописана режиссером и вся линия Ромео и Джульетты. В сцене их первой встречи на балу Стуруа отнял у Юрия Колокольникова и Натальи Швец все изощренные шекспировские стихи и придумал взамен этого трогательную пантомиму, где поцелуи двух ласковых и неуклюжих кутят сами находят себе дорогу. Не обошлась без режиссерских шуток и сцена на балконе. Реплику не желающей расстаться со своим возлюбленным Джульетты «Сто тысяч раз прощай» Стуруа воспроизвел буквально: пока не рассветет, зачарованные любовники будут повторять друг дружке «спокойной ночи» -- трижды будет гаснуть свет в зале и трижды зажигаться, пока не отзвучит стотысячное «прощай».

Льва, как известно, узнают по когтям, а по отдельным, блестяще придуманным сценам этого зрелища нельзя не узнать Роберта Стуруа. Но чем дальше движется спектакль, тем меньше в нем заметен Стуруа. Второй акт оказался и не придуман, и не сыгран. Ни о какой иронии речи уже и нет. Актеры попросту таращат глаза и надрывают голосовые связки. Когда им придет срок падать на землю по-настоящему, они сделают это так же картинно, как во время своих дурашливых репетиций. Сцена гибели Ромео и Джульетты, исполненная с завываниями и демонстрацией густопсового актерского темперамента, пройдет под хихиканье в зале. Но мне, по правде говоря, было совершенно не смешно. Вампука - она и есть вампука.

http://www.smotr.ru/2003/2003_sturua_rd.htm

Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост
Аватара пользователя
Hel
Site Admin
Сообщения: 3549
Зарегистрирован: Вс 15 май 2005, 10:07
Откуда: Киев, Украина
Контактная информация:

Непрочитанное сообщение Hel »

Время плакать
Русский курьер, 6 июля 2004 года
Елена Ямпольская
"Ромео & Джульетта" – последнее крупное событие нынешнего театрального сезона. Этот факт, во-вторых, и имя Роберта Стуруа, во-первых, обеспечили спектаклю интерес со стороны просвещенной московской публики. На два премьерных показа билеты разошлись моментально. И даже ночной прогон, закончившийся в пол-четвертого утра, говорят, собрал в зале "Пушки" чуть ли не аншлаг.

Гостей с узнаваемыми лицами, правда, было немного. Марина Неелова пришла посмотреть на своего партнера – Юрия Колокольникова, Владимир Стеклов – поддержать дочку. Разнокалиберные столичные тусовщики, замечательный Георгий Данелия, бывший, но незабываемый посол Грузии в России Зураб Абашидзе. Вообще грузинская диаспора явилась в широком составе: мобильники, отключаясь, звонили "Где же ты, моя Сулико?", и темноволосые дети засыпали во время неимоверно долгого первого акта...

Молодо, холодно, стильно
Для театрала по долгу службы, в частности, для критика, "Ромео & Джульетта" была интересна вдвойне. Продюсированием проекта занимались девушки, ежегодно вручающие премию "Чайка". В прошлом сезоне, помимо лауреатов "Чайки", они еще назвали десятку, кажется, лучших молодых актеров Москвы, и если выбор не безусловен, так только потому, что хороших актеров, играющих на новенького, у нас много. Во всяком случае, не один десяток. Потом тех самых – молодых да ранних – собрали в одном месте, и власть над ними вручили Роберту Стуруа. Так родился первый спектакль продюсерского центра "Чайка".

В "Ромео & Джульетте" заняты: Агриппина Стеклова и кофейный Григорий Сиятвинда из "Сатирикона", Анатолий Белый (чеховский МХАТ), Сергей Фролов ("Ленком"), Анна Дубровская (театр Вахтангова), а также больше сериальные, нежели театральные герои – красавец Даниил Страхов (Парис), Дмитрий Дюжев (Тибальт) и Гоша Куценко в роли Монтекки-отца. Джульетту играет Наталья Швец (в прошлом сезоне она была Тамарой в "Демоне" Кирилла Серебренникова). Ромео – очень успешный, амбициозный и надменный премьер "Современника" Юрий Колокольников.

Кажется, будто и поставил "Ромео & Джульетту" очень молодой режиссер. Абсолютно уверенный, что, если его актеры орут, стонут, задыхаются, рычат, скалят зубы, беспрестанно звякают колющими и режущими предметами, эффектно закалывают друг друга, а потом нечеловечески долго, картинно умирают, хватаясь за животы, это и есть настоящая шекспировская трагедия.

"Ромео & Джульетта" – спектакль преимущественно пластический. Тимцуник явно сыграл в его создании роль, не меньшую, чем Стуруа. Действие перенасыщено лишними телодвижениями. Иногда это смахивает на балет, иногда – на фигурное катание, местами граничит с акробатикой. Вдобавок, Тимцуник оттянулся на том, чем блеснул еще в "№ 13" – страшной и комической пластикой мертвых тел. Или тел, которые считаются мертвыми.

"Ромео & Джульетта", что называется, стильный спектакль. Плотность стильных спектаклей в Москве уже перекрыла все санитарные нормы. Искренне жаль, что господин Стуруа тоже соучаствует в этом конвейерном производстве. Стильно – это когда мало что уму, почти ничего сердцу, зато много – зрительскому тщеславию. Мол, спектакль сделан на уровне. Современное, актуальное, престижное зрелище. Раньше казалось: актуальные зрелища – занятие не для Стуруа. У него был свой собственный "стиль", и этот стиль назывался страстью. Мы наслаждались жарким, мощным горением костра, попутно отмечая, как красиво рассыпаются искры. Теперь только и осталось любоваться искрами, благородными оттенками пепла, тлеющими углями. Куда делась страсть, непонятно. То ли Стуруа поостыл, то ли немножко пошел по рукам, то ли аванс нашей любви к нему уже проеден, и мы оцениваем его теперь холодным, бесстрастным взором. Таким же, каким он смотрит на нас из своих последних спектаклей.

"Ромео & Джульетта" – вещь туманная, монотонная, отчасти даже занудная. Как "Синьор Тодеро, хозяин" в "Сатириконе". Но там Тодеро играет Константин Райкин, и когда он выходит, все меняется. В "Ромео & Джульетте" райкиных нет. Здесь заняты прекрасные молодые актеры – талантливые, техничные, обаятельные, с чувством юмора и огромным трудолюбием. Но ни один из них не приковывает внимания тем, что проще всего и труднее всего на сцене – масштабом личности. Смотришь, и скучно становится. Хочется кого-нибудь постарше. Поглубже. Посерьезнее. Да, двигаются они превосходно. Но, если мне приспичит посмотреть, как люди летают на лонжах и балансируют на спине друг у друга, я пойду в цирк. У молодого актера тело натренировано лучше, чем душа. Так и должно быть, по логике. Однако, делая ставку только на тело, душу можно загубить окончательно.

У меня возникло странное ощущение, будто первоисточник "Ромео & Джульетты" написан не Шекспиром. Не в том смысле, что к его созданию приложили руку супруги Рэтленды, граф Эдвард де Вере или даже графиня Пемброк. Что значит имя? Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет. Просто Стуруа сделал абсолютно не шекспировский спектакль. И это странно.

Любовь и смерть
Однажды в интервью батоно Роберт признался, что ему очень нравится фраза Питера Брука: «Шекспир – это Эверест, путь к которому выложен трупами актеров и режиссеров». Скажем: просто трупами. Нельзя стать настоящим шекспировским героем, не умерев – желательно в страшных муках и изрыгая проклятия. А как же веселые ренессансные комедии, спросите вы? Но что комедии? Низкий жанр, коллекция плебейских физиономий. В мире театра существует свое классовое расслоение, свой мортальный снобизм: "простые" герои живут, аристократы умирают. Разве в жизни не так?

Мы видели уже не одну шекспировскую постановку Стуруа. На заре туманной юности успели зацепить легендарного "Ричарда III" с Рамазом Чхиквадзе. Потом, в 1998-м случилась первая московская постановка батоно Роберта – великолепный "Гамлет" в "Сатириконе". Спустя два года – менее удачный "Шейлок" по "Венецианскому купцу" в театре Et Cetera. В 2001-м Театр имени Шота Руставели привозил свою "Двенадцатую ночь", а в мае 2002-го, в рамках больших гастролей "руставелиевцев" в Москве, нам показали тбилисского "Гамлета" – третьего по счету для Стуруа (впервые он ставил главную пьесу мирового репертуара в Лондоне).

"Двенадцатая ночь", кстати, наглядно продемонстрировала, как переконвертировать низкий жанр в высокий, комедию в трагедию. Надо, чтобы оригинал слегка заиндевел под дыханием смерти. Никогда прежде, из «Двенадцатой ночи» не делали спектакль столь философски насыщенный и категорически не смешной. Во времена Шекспира двенадцатая ночь после Рождества завершала праздничные гуляния. Завершала, однако была в них включена. Значит, можно упирать на то, что двенадцатая ночь – праздник, а можно – на то, что она есть окончание всех и всяческих праздников. Стуруа предпочел второй вариант. Действие открывалось явлением деве Марии архангела Гавриила (и требовалось некоторое время, чтобы сообразить, что на домашнем театре при дворе герцога Орсино по случаю праздника разыгрываются сцены из Библии); затем всю дорогу перепрыгивало из язычества в христианство и обратно, как это вообще свойственно природе и жизни человеческой; а в финале, в клубах дыма, из сценических недр поднималась фигура, несущая на спине огромный крест, и герои отшатывались от нее в страхе и смятении. Праздник не то, чтобы отменялся вовсе, – нет, Стуруа просто напоминал: одному Человеку Рождество грозит неминуемым распятием. То есть смертью. За которой, правда, последует жизнь вечная. Радуйтесь, но со слезами на глазах.

В случае с "Ромео и Джульеттой" подобные напоминания излишни. Оптимистический трагизм этой пьесы заложен в ней самой и подтвержден многократно. Принято считать, что у "нормальных" людей любовь короче жизни. И в одну жизнь даже помещается несколько любовей. Любовь умирает, а человек продолжает жить.

Ромео и Джульетта – аристократы любви. Они не нормальны. Их любовь оказалась гораздо длиннее физического пребывания на земле. Носители чувства умерли, а само чувство нетленно до сих пор. Любовь поставила Ромео и Джульетте памятник посмертно – те самые золотые статуи, которые сулила им родня.

Радуйтесь, но плачьте.

Секс при медовой луне
В "Ромео и Джульетте" три главных героя – он, она и их любовь, которая, как ребенок, приятно оттягивает им руки, наполняет сердца умилением и гордостью, а душу – страхом перед будущим. Такую любовь встречают избранные, и то после долгих, мучительных поисков. Но у Шекспира становление героев спрессовано, как точка, из которой в результате Великого Взрыва родилась Вселенная. Нам остается верить, что они сразу попали в десятку...

Первую (если не считать "Тита Андроника") трагедию Шекспира относят к 1595 году. Действие, согласно легенде, происходит в начале XIV века. А.В. Бартошевич упоминает 11 предшественников великого барда, обращавшихся к истории Ромео и Джульетты. Из них, пожалуй, только двое известны сегодня широкой публике – это Данте и Лопе де Вега. Шекспир, по мнению Бартошевича, сознательно опирался только на один источник – поэму "Трагическая история Ромеуса и Джульетты" (1562), принадлежавшую перу его соотечественника Артура Брука.

Но у Брука упомянутая "история" длилась девять месяцев. Причем треть этого времени Ромеус и Джульетта тайно встречались как муж и жена. Их медовый месяц растянулся аж втрое. У Шекспира события разворачиваются в течение пяти дней – начинаются утром в воскресенье, обрываются в ночь с четверга на пятницу. Вместо медового месяца – несколько часов от заката до рассвета. Английское honeymoon, обозначающее как раз "медовый месяц" (в смысле – лунный месяц) для Ромео и Джульетты обрело буквальный смысл: над ними только раз взошла медовая луна. И мед, который лился с небес на обнаженные тела, сильно горчил...

В мировой драматургии нет вещи более сексуальной, чем "Ромео и Джульетта". Если бы единственная проба постели разочаровала юных любовников, все завершилось бы обыденно и скучно. Но и тут, похоже, они попали в десятку.

Любовь рождается не в постели, но постелью проверяется на истинность. До такой степени, что некоторые пары перестают спать вместе, дабы не слышать голос правды. Секс – проявитель и закрепитель романтики. Если сработало – все. Дальше вожделенный образ не вырубишь из сердца топором. Нельзя променять Ромео, в чьем теле растворяешься без остатка, на Париса с его галантными ухаживаниями.

Печальная повесть
В программку "Ромео & Джульетты" вмонтирован лозунг: "Время любить". Честно говоря, я сомневаюсь, прозвучало ли на репетициях хоть раз слово "любовь" в его реальном значении. Любить по-настоящему – сегодня так не стильно... Наталья Швец берет в основном трогательной детскостью, доходящей чуть ли не до сюсюканья. Детскость мила, но составить существо роли на четыре часа не может. Для меня загадка, почему Колокольников с первых своих ролей занял нишу любовника: ни в "Сладкоголосой птице юности", ни в "Грозе" он не пылал эротическим влечением к своим партнершам, Нееловой и Чулпан Хаматовой, соответственно. Ромео – вообще роль в тысячу раз более трудная, чем Джульетта, потому что Джульетта – хорошая девочка. Она не покупалась на первые дешевые увлечения, будто сразу ждала свою любовь, она была верна, отважна и безупречна. Ромео не только с типично мужским легкомыслием метался от женщины к женщине, он, на секундочку, умертвил двух человек. Последнего – Париса, даже имени не спросив. В сущности Ромео эгоист и фанатик. Я не знаю, как надо сыграть его, чтобы зритель над ним заплакал. Но уж точно не так, как это делает Колокольников – с постоянными криками, лютой злобой и брезгливым выражением лица.

Когда Ромео впервые сталкивается с Джульеттой на балу и, потрясенный, восклицает, что никогда он прежде не любил, зал смеется, поскольку не верит в серьезность его слов. Мы видим результат, но не видели процесс перерождения. За несколько секунд Ромео встал с головы на ноги. Это трудно сыграть. Трудно быть юным годами и зрелым во всем остальном.

Когда Джульетта закалывает себя кинжалом над распростертым трупом мужа, зал смеется вновь. Ибо кинжал упал Ромео на самое чувствительное место, и хоть он усоп беспробудно, но все-таки дернулся...

Сцена на балконе, когда то Ромео сверху, то Джульетта (постановочная "Камасутра"); и она разоблачается до белья, а он теряет почву под ногами и взлетает в воздух, а потом уже она парит над ним, как ночная Панночка... – все это здорово придумано и красиво смотрится. Так же, как эффектные драки и живописные смерти. Но за душу в спектакле трогает только одно – потрясающая музыка Канчели. Может ли драматическое зрелище выезжать за счет музыки? Не знаю. Сомневаюсь.

Дурачится Меркуцио – Белый. Щеголяет пышными волосами и бездонными шароварами Кормилица – Стеклова. Мама у Джульетты (Дубровская) какая-то беспричинно загадочная. Отцы у обоих любовников (Фролов и Куценко) без пяти минут инвалиды, еле-еле на ногах стоят. Зато брат Лоренцо (Сиятвинда) носится по сцене, как угорелый. Князь Вероны (Виталий Хаев) – гротескная кукла. Тибальт (Дюжев) – брутальный мужлан. Ни про кого нельзя сказать с точностью, что это за человек, что за характер, откуда он взялся и как будет существовать дальше. Кстати, дальше – тишина. Финал пьесы почему-то отрезан. Никакого примирения родителей над телами детей не произошло, и, следовательно, обсуждать, стоило ли оно таких кровавых жертв, не приходится.

За акробатикой – в цирк, за драками – в кино, слушать музыку Канчели можно в консерватории. А что делать в театре? В театре, на "Ромео и Джульетте" вообще-то следует плакать. И, честно говоря, мне до слез было жаль собственных разбитых надежд...

http://www.smotr.ru/2003/2003_sturua_rd.htm

Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост
Аватара пользователя
Hel
Site Admin
Сообщения: 3549
Зарегистрирован: Вс 15 май 2005, 10:07
Откуда: Киев, Украина
Контактная информация:

Непрочитанное сообщение Hel »

Почем зря
Ведомости, 6 июля 2004 года
Олег Зинцов

Чего ради умерли Ромео и Джульетта в спектакле Стуруа, непонятно
Спектакль “Ромео и Джульетта”, представленный в Театре им. Пушкина продюсерским центром “Новый глобус”, так и напрашивается на сравнение с футболом. Сборная молодых московских звезд, именитый, многоопытный и любимый публикой тренер — грузинский режиссер Роберт Стуруа: что еще нужно для успеха? Вероятно, хоть какая-нибудь художественная идея — но вот уж чего в спектакле нет как нет.

Продюсерский центр “Новый глобус” — это производственное отделение премии и фестиваля “Чайка”, придуманных когда-то авторами телепрограммы “Театральный понедельник” Еленой Лапиной и Екатериной Коноваловой. Фестиваль проводят осенью в Ханты-Мансийском округе, вывозя туда популярные постановки последних сезонов, премию вручают в декабре по итогам московского театрального года. “Чайка”, пожалуй, самая субъективная из российских театральных премий, но своя идеология у нее есть: здесь, во-первых, всегда пытались примирить хороший и массовый вкус, а во-вторых, стремились открывать и рекламировать новых звезд. В прошлом году, например, “Чайка” сделала совместный проект с журналом Elle, выбрав для фотосессии 11 актеров театра и кино, которые должны были олицетворять собирательный мужской портрет нового актерского поколения. “Ромео и Джульетта” выглядит логичным продолжением этой фотосессии: снявшиеся для Elle Григорий Сиятвинда, Виталий Хаев, Анатолий Белый, Дмитрий Дюжев и Юрий Колокольников вышли теперь на одну сцену. Из того же поколения — играющие с ними в новом спектакле актрисы Наталья Швец, Анна Дубровская и Агриппина Стеклова.

Иначе говоря, Роберт Стуруа исполнителей не выбирал — он согласился с тем, что предложили продюсеры. Впрочем, если этого не знать, трудно представить, чтобы режиссер сделал настолько самоубийственный выбор актеров на главные роли: более неудачных Джульетты и Ромео, чем Наталья Швец и Юрий Колокольников, вообразить как-то даже не получается. Хорошо, конечно, что баскетбольный рост позволяет Ромео без проблем дотянуться до балкона Джульетты, но совсем не понятно, зачем ему это надо: чтобы сделать вывод о каких-то чувствах между этими персонажами спектакля, надо обладать очень богатой фантазией. На монологи главных героев еще худо-бедно хватает, но как только начинается парная сцена, равнодушие влюбленных друг к другу скрывать уже совершенно нечем.

Неумение общаться с партнером по сцене — вообще одна из главных проблем спектакля: Роберту Стуруа так и не удалось научить актеров командной игре. Тут каждый сам по себе, независимо от актерской квалификации: выходит, к примеру, на сцену Анатолий Белый — Меркуцио, значит, остальные могут пока отдыхать, потому что перед нами сольный номер. Виталий Хаев изо всех сил делает вид, что его Князь — не только начальник Вероны, но и самое важное в пьесе лицо. Дмитрий Дюжев делает из Тибальта какого-то опереточного злодея. Единственный, кому удается сыграть внятный характер, — это Сергей Фролов в роли Капулетти. Гоша Куценко — Монтекки ему в этом смысле совсем не конкурент: этот персонаж запоминается разве что выездом в инвалидной коляске.

Коляска, кстати, — очень дурной признак. Критики верно заметили, что в последние несколько лет этот предмет появляется на сцене тогда, когда с хорошим режиссером происходит что-то не то. Он ничего не может придумать, у него творческий кризис и упадок сил. К “Ромео и Джульетте” этот печальный диагноз, к сожалению, применим. Можно только гадать, на что надеялся Роберт Стуруа, приступая к работе: что новые актерские лица и характеры вдохновят его на какую-нибудь идею, что спектакль как-то сложится в процессе репетиций. Ничего, однако же, не сложилось.

Уверенность в том, что если собрать вместе много известных людей, то что-нибудь хорошее обязательно получится, иногда, возможно, и бывает оправданна. Но вялый, невыстроенный по ритму, лишенный любви и ненависти спектакль “Ромео и Джульетта” вызывает одно лишь тоскливое недоумение. Видно, что в проект вложено много сил, что продюсеры честно хотели сделать качественную работу и верили в то, что позвали лучших: актеров, которые им очень нравятся, режиссера Роберта Стуруа и композитора Гию Канчели, которых уважают в театральном мире, художника Аллу Коженкову, которая умеет делать яркие костюмы. Упрек в том, что авторы проекта не приняли во внимание разницу между спектаклем и фотосессией в глянцевом журнале, наверняка покажется им несправедливым. Тем не менее они поступят разумно, если в следующий раз с этой разницей все-таки будут считаться.

http://www.smotr.ru/2003/2003_sturua_rd.htm

Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост
Аватара пользователя
Hel
Site Admin
Сообщения: 3549
Зарегистрирован: Вс 15 май 2005, 10:07
Откуда: Киев, Украина
Контактная информация:

Непрочитанное сообщение Hel »

Криминальные хроники
Новые известия, 6 июля 2004 года
Ольга Егошина

В новой постановке Роберта Стуруа «Ромео и Джульетта» – несчастный случай
Знаменитый грузинский режиссер Роберт Стуруа поставил на сцене Театра им. Пушкина трагедию Шекспира с русскими актерами. Несмотря на пик межсезонья, зал был полон. В финале на поклоны вышел сам Роберт Робертович со своим давним соратником композитором Гией Канчели под руку.

Давно замечено, что летом, когда к Земле слишком близко подходит созвездие Большого Пса, начинает твориться нечто труднообъяснимое. Дамы напяливают на себя совершенно невообразимые наряды, мужчины сбегают от них на стадионы, где пьют пиво и делают вид, что разбираются в происходящем на поле или корте. В театре тем временем появляются ни на что не похожие премьеры. И тех, и других, и третьих обвинять не стоит. Это все шутки Большого Пса. Это он, любимый, продиктовал ни в чем не повинным женщинам назвать свой продюсерский центр «Новый Глобус» (скромно и со вкусом). Приписать рядом с названием спектакля «Ромео и Джульетта» сленговое «Время любить» (поразительно соответствующее основному выводу шекспировской трагедии). Наконец, именно Пес мог посоветовать Елене Коноваловой назваться не как-нибудь, а «художественным руководителем постановки» не кого-нибудь, а Роберта Стуруа. В театре бывает, что помогший молодому режиссеру, своему ученику мастер называется «художественным руководителем». Но представить, чтобы никому не известная Елена Коновалова «художественно руководила» всемирно известным Робертом Стуруа?! Это все шутки Пса!

При желании было бы очень просто списать на бедную женщину чудовищный подбор актеров на роли. Как можно выбрать на Ромео актера Юрия Колокольникова, чьи достоинства исчерпываются высоким ростом, кудрявыми волосами и неплохой физической подготовкой? От Ромео как минимум требуется умение читать стихи, чтобы их было слышно хотя бы в пределах партера. Или утвердить на Джульетту Наталию Швец, которая явно лет на пять старше своей мамы леди Капулетти–Анны Дубровской. Может, именно по этой причине ее Джульетта и злится все три с половиной часа, которые идет спектакль. Беседует с мамой – злится, с Ромео – злится, стоит на балконе и объясняется в любви – тоже злится. Эта Джульетта и этот Ромео так заняты собой, что просто не успевают хотя бы ненадолго переключиться на партнера. И трагедия любви в отсутствие любви становится детским капризом, несчастным случаем или историей из криминальной хроники.

Болезнь любой антрепризы – отсутствие контакта между собранными с бору по сосенке исполнителями. Роберт Стуруа несколько лет назад говорил, что в хорошем спектакле невозможно представить себе цитаты из другой постановки, «как если бы в голландский натюрморт всадили яблоко Пикассо. Оно же будет там кричать». В его «Ромео и Джульетте» Анатолий Белый играет Меркуцио современным «прикольщиком», воспитанным на «Криминальном чтиве» Тарантино. Даниил Страхов делает Париса персонажем романтической мелодрамы. Сергей Фролов играет Капулетти в духе бытовой комедии. Гоша Куценко просто не знает, что делать со своим Монтекки – играет абы как.

Честно говоря, если не читать программку, то вполне можно было бы решить, что этих «Ромео и Джульетту» поставил эпигон Стуруа. Человек, посмотревший его легендарного «Ричарда III», видевший «Гамлета» в «Сатириконе» и в Театре Руставели, видевший «Шейлока» с Александром Калягиным и «Как вам угодно, или Двенадцатую ночь Рождества». Он заимствовал у мастера тягу к эклектической свободе пространственного решения. В сценографии Мириан Швелидзе стены домов Монтекки и Капулетти смотрят друг на друга, ощетинившись бойницами и пиками. А задник разрисован гигантской фреской с символическими руками, скрепленными в знак мира. Алла Коженкова одела шекспировских персонажей во вполне современные кожаные плащи, куртки, смешав их с театральными вычурными костюмами: бархатом, перстнями, рогатым головным убором Джульетты в сцене бала. Постоянный спутник Роберта Стуруа Гия Канчели написал к трагедии специальные музыкальные номера. Эффектные музыкальные паузы (ими он явно злоупотребляет, настойчиво повторяя один и тот же проигрыш в каждой сцене убийства) разрезают действие.

В финале лысый герцог Веронский (Виталий Хаев) грустно начнет: «Нет повести печальнее…», махнет рукой и прервет спектакль на паузе. А что тут еще скажешь, если посреди собравшегося люда мертвая Джульетта неожиданно приподнимется и вскарабкается на тело Ромео.

Хотели как лучше, но... Пес попутал.

http://www.smotr.ru/2003/2003_sturua_rd.htm[/b]

Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост
Аватара пользователя
Hel
Site Admin
Сообщения: 3549
Зарегистрирован: Вс 15 май 2005, 10:07
Откуда: Киев, Украина
Контактная информация:

Непрочитанное сообщение Hel »

Рычи или молчи
Известия, 6 июля 2004 года
Артур Соломонов

На сцене Театра Пушкина показали спектакль "Ромео & Джульетта" с подзаголовком "Время любить". На главные роли приглашены молодые звезды: Агриппина Стеклова, Анатолий Белый, Дмитрий Дюжев, Гоша Куценко, Анна Дубровская, Сергей Фролов. Постановщик спектакля Роберт Стуруа пригласил на роль Ромео Юрия Колокольникова, а на роль Джульетты - Наталью Швец. Молодежи позволено все - и ошибаться, и делать глупости, и стоять в оппозиции ко всему на свете. Мэтрам тоже позволено многое - и, что бы ни говорили о том, что с высоты больнее падать, чаще всего, когда мастер ошибается, все начинают цитировать пьесу "Дракон": мол, он не потерял голову, а просто временно освободил ее от исполнения обязанностей. ТВ этом случае спектакль был защищен основательно: с одной стороны - легендарный режиссер, с другой - театральная молодежь. К тому же для постановки взята беспроигрышная love story, почти четырехсотлетний бренд. Трагедия Шекспира поставлена именно с таким забойно-залихватским уклоном, что слова "бренд" и "love story" приходят на ум сами собой. К тому же театральной традиции нанесен удар: десятилетиями пожилые Ромео и Джульетта погибали на русской и советской сцене, а теперь даже немолодых Капулетти и Монтекки играют бравые и юные. Режиссер и актеры словно говорят: "История эта проста, как сама жизнь". Что в случае с Робертом Стуруа вполне закономерно: он уже давно не в том статусе, когда пытаются прыгать выше головы.

Нам просто рассказывают печальную историю. Умиляют струящейся музыкой и струящимися белыми одеждами - когда на сцену выбегает хрупкая Джульетта (Наталья Швец). Пугают ударами гонга: Меркуцио (Анатолий Белый) надел маску - удар! Ромео увидел Джульетту - удар! В общем, рок не спит, а от судеб защиты нет.

И музыка замечательна, и свет прекрасен, и декорации (белая стена, пронзенная в разных местах острыми копьями) отличные, но хорошо бы еще и актеров занять. Не получилось.

Суть актерской игры: от роли отстраниться, в паузах - страдать, в речах - рычать. Рычат здесь почти все. Кажется, они перерычали даже чемпиона по этому виду сценической деятельности - Владимира Епифанцева. Наверное, это шекспировские страсти, которые, как и положено, рвут в клочья. Если не знаешь, что делать, - рычи или многозначительно молчи. Дистанцированность от ролей порой такова, что когда Ромео - Колокольников, увидев впервые Джульетту, спрашивает: "Любил ли я хоть раз до этих пор?" - зал хохочет. Конечно, можно для чего угодно найти термины, и банальный непрофессионализм назвать "остраненностью" и еще бог знает чем. Возможно, так и задумывалось: мол, с одной стороны - вопли и неврозы, а с другой - покой остранения. В итоге - ни то, ни другое не действует. Не случайно возникает мысль, что люди в современных костюмах и с такими прическами не могут выражаться столь витиевато. Им бы чего попроще - а они про королеву Маб, про какие-то чертоги, про "плат девственности". Дело, конечно, не в костюме, а во внутренней готовности произнести, скажем, "И девственных колен не распахнет навстречу золотому ливню" - так, чтобы не казалось, что златокудрый мальчик и этот текст - две вещи несовместные.Вообще, музыка Гии Канчели и текст Шекспира настолько сильнее, что, кажется, порой существуют независимо от актерской игры.

В финале эти противоречия достигают апогея: когда Джульетта, видя мертвого Ромео и склянку яда, говорит: "Скряга, не оставил мне ни капли" - зал разражается хохотом. По существу, одной такой сцены достаточно, чтобы понять, что спектакль не является достижением сезона. Зная, как играл Сергей Фролов у Марка Захарова, Григорий Сиятвинда и Агриппина Стеклова у Райкина, Анатолий Белый у Кирилла Серебренникова, понимаешь, что проблема тут, конечно, не в них. У Натальи Швец - Джульетты есть несколько проникновенных сцен, но для этой роли, как ни крути, негусто. Кстати, неясно, зачем Джульетта обнажается сразу же после слов Ромео "оставь служить богине чистоты"? И почему Ромео закалывает Тибальта в спину, из-за чего князь Веронский (Виталий Хаев) сначала скорбит о гибели родственника, а потом вдруг со сладострастной улыбкой говорит о смерти? Таких "почему" немало. "Простая история" разрушается именно от того, что не нашлось ответов на простые вопросы.

По сути, это грамотная антрепризная продукция по определенному рецепту: лица, знакомые по сериалам; трагедия, обреченная на успех; режиссер с мировым именем. Однако последняя составляющая вызывает недоумение: забыть о триумфах Роберта Стуруа так же невозможно, как изгладить из памяти его последнее творение.

http://www.smotr.ru/2003/2003_sturua_rd.htm

Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост
Аватара пользователя
Hel
Site Admin
Сообщения: 3549
Зарегистрирован: Вс 15 май 2005, 10:07
Откуда: Киев, Украина
Контактная информация:

Непрочитанное сообщение Hel »

Время любить. Себя
Коммерсант, 7 июля 2004 года

"Ромео & Джульетта" в постановке Роберта Стуруа
Театральный сезон в Москве можно считать закрытым – ни значительных премьер, ни громких светских событий больше не будет. Финальной точкой сезона стал спектакль "Ромео & Джульетта" продюсерского агентства "Новый глобус" в постановке знаменитого грузинского режиссера Роберта Стуруа. РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ считает, что точка получилась эффектной.

Прогон "для пап и мам" против обыкновения начался ближе к полуночи и закончился под утро, а оба премьерных вечера зал Театра имени Пушкина был забит под завязку. Что неудивительно: продюсеры спектакля Екатерина Коновалова и Елена Лапина собрали в шекспировскую трагедию максимально возможное количество громко заявивших о себе в последние сезоны молодых актеров. Не всех – все-таки количество "мест" в программке было ограничено количеством действующих лиц "Ромео и Джульетты". Но востребованных, успешных и талантливых (обладают ли они только одним из этих свойств или всеми сразу) актеров поколения "вокруг 30" сейчас гораздо больше, чем персонажей даже в самой многонаселенной классической пьесе. Осознать этот факт, кстати, тоже означает подвести один из важных итогов завершившегося сезона.

Руководить молодежной dream team позвали не Кирилла Серебренникова или Нину Чусову (хотя, кто знает, может быть, и им предлагали), а многоопытного и знаменитого грузинского режиссера Роберта Стуруа. Выглядело опять же красиво: с молодежью занимается уважаемый мастер, к тому же автор всемирно известных шекспировских спектаклей. Кстати, еще один симптоматичный знак нового театрального времени: мировая знаменитость в качестве наемного работника у энергичных современных продюсеров. Именно они, а не режиссер выбирают название пьесы, проводят кастинг и руководят процессом.

Вроде бы альянс профессионалов: они предложили, он согласился. Хотя, судя по спектаклю, господин Стуруа ставить именно "Ромео и Джульетту" совершенно не собирался. Вряд ли его возбудил вынесенный на афишу проекта рекламный слоган "время любить". С чего бы это мастеру вдохновиться таким откровенным "мылом"? В его новой московской постановке не чувствуется того изначального художественного импульса, который возбуждает режиссерскую фантазию и виден обычно даже в самых неудачных творениях. Это не неудачный спектакль, потому что нельзя дофантазировать, как выглядел бы он в случае удачи. В каком-то смысле Роберт Стуруа справился со своей задачей достойно: он поставил спектакль-кастинг, парад-алле набирающих профессиональный вес и стоимость актеров. И если теперь далекий от театра или от Москвы человек спросит, где можно увидеть побольше новых лиц сразу, то его сразу пошлешь на "Ромео & Джульетту", вместо того чтобы гонять целую неделю по разным адресам. Удобно.

Именно этим, думаю, и объясняется длина спектакля, растянутого почти на четыре часа. Ведь всем надо дать поработать, показать себя, оправдать свое участие. Если уж назначены на небольшие роли четы Капулетти Анна Дубровская и Сергей Фролов, то каждому положено хотя бы по несколько минут соло. Если уж играет кормилицу Агриппина Стеклова, то надо дать отличной актрисе поиграть вволю. Дурковатый, безмолвный слуга (Александра Олешко) старательно и настойчиво изображает любовь к Джульетте и удостаивается танца с ней. Кроме того, зрители должны не мельком увидеть, а хорошенько рассмотреть героя "Бригады" молодцеватого Дмитрия Дюжева в роли Тибальда. Не раз взглянуть с поволокой в зал имеет право Даниил Страхов (Парис). Зачем отказывать публике в счастливой возможности попасть под обаяние Анатолия Белого (Меркуцио)? Даже какой-то третьестепенный Балтазар в "Ромео & Джульетте" запоминается благодаря Всеволоду Болдину. Про Григория Сиятвинду в роли брата Лоренцо и говорить нечего: актер ни одной реплике не дает остаться проходной. Вообще в спектакле просто нет проходных ролей. Беда в том, что и удавшихся тоже нет.

Есть обаятельная музыка Гии Канчели, меланхолический, тревожный и слегка лукавый перебор клавиш. Есть простые декорации Мириана Швелидзе – фанерные стены с длинными острыми шипами по бокам и расплывчатой вариацией на тему Микеланджело на заднике. Есть, наконец, намеки на то, что режиссер в конце концов нащупал тему сновидений как главную для себя. Но, возможно, не успел развить. Зато придумал несколько запоминающихся сцен, достойных его имени. Например, финал первого свидания: Джульетта наклоняется с балкона к Ромео, сцепляется с ним, теряет равновесие и должна вот-вот свалиться вниз, но вдруг взлетает на невидимой лонже.

Физическое сцепление происходит. Но никакого чувства между Ромео и Джульеттой нет. Рассуждения на тему "сыграли любовь – не сыграли любовь" всегда попахивают спекуляцией, но в данном случае следует признать: заглавная пара в спектакле Роберта Стуруа фатально не сложилась. У Натальи Швец есть несколько выразительных эпизодов и свежих интонаций, она неплохо держит "крупный план" и вполне возможно, что могла бы сыграть Джульетту. Юрий Колокольников обладает хорошими физическими данными, он подвижен и возбудим, и я допускаю, что он мог бы сыграть Ромео. Беда в том, что между героями ничего, ну ни-че-го! не происходит, каждый из них удивительным образом зациклен на себе, любимом. Вообще, наличие или отсутствие сценического контакта такого рода становится заметно задолго до конца репетиций – это вопрос не "сырости" премьеры, и странно, что ошибку не попытались вовремя исправить. А то ведь непонятно даже, чего ради герои лишают себя жизни. Это же не современная драма "Norway. Today" про юношу и девушку, списавшихся по интернету с целью самоубийства за компанию. "Время любить", видимо, так и не наступило, зато почему-то пришло время умирать. А может быть, имели в виду "время любить себя", да постеснялись прописать последнее слово видимыми чернилами, и надо просто подержать программку над огнем?

http://www.smotr.ru/2003/2003_sturua_rd.htm

Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост
Аватара пользователя
Hel
Site Admin
Сообщения: 3549
Зарегистрирован: Вс 15 май 2005, 10:07
Откуда: Киев, Украина
Контактная информация:

Непрочитанное сообщение Hel »

Время любить... профессию
МН, 9 июля 2004 года
Марина Токарева

Режиссер Роберт Стуруа. Один из лучших шекспировских постановщиков забыл, что такое бессмертные чувства
Провал как таковой отменен временем: что бы ни происходило на премьерной сцене, в финале неизбежны овации, корзины с цветами, вызовы артистов. Телеканалы дружно множат сюжеты, билеты дорожают, спектакль стремительно становится "престижным". Все это не имеет никакого отношения к его истинной ценности.

Так - с розами, аплодисментами, лучшими представителями московской грузинской диаспоры - проходила премьера "Ромео и Джульетты". Более сырого, не выстроенного спектакля Роберт Стуруа, давний жрец Шекспира, артистический знаток жизни, миру еще не предъявлял.

Продюсерский центр "Новый Глобус", казалось, заварил кашу по испытанным рецептам: знаменитый режиссер, известный композитор (всегдашний соавтор Стуруа Гия Канчели), успешный художник по костюмам Алла Коженкова, команда "засветившихся" в телесериалах и громких премьерах молодых артистов. Срок вызревания шедевра назначили в соответствии с европейской нормой - шесть недель. Говорят, репетировали днем и ночью, актеры падали в обморок, в итоге режиссеру не хватило нескольких дней. Возможно. Но за этой случайностью - своя закономерность. Она имеет отношение к Стуруа лично и нынешней театральной реальности в целом. Впрочем, вначале - о слагаемых спектакля.

ПЬЕСА - обманчива и только кажется прозрачной. Чем окончилась история Ромео и Джульетты известно всем, и ее трагический финал заслоняет загадку начала. Между тем она есть.

...Они встречаются на празднике, где все в масках. Не знают, но уже узнают друг друга. Первый диалог завершается поцелуем. Одно касание губ - и для обоих наступает момент истины, который будет длиться, пока его не оборвет смерть. Всего три встречи: признание на балконе, брачная церемония у брата Лоренцо, единственная ночь любви. За это время между ними закипает нечто такое, что делает трагедию неизбежной.

"Что именно?" - этот вопрос тесно связан с опытом и талантом. Как воплотить на сцене тайну любви, чтобы волшебство коснулось зала?.. Найти ответ - значит, создать шедевр. Ответ, к сожалению, не найден.

СЦЕНОГРАФИЯ уныла и статична. Белые стены утыканы черными шипами, сверху висит остов крыла - иллюстрация, рамка, не "работающая" на действие. Только задник - Мириан Швелидзе, цитируя мастеров Возрождения, пишет руки, протянутые в одну сторону, неразделенный жест божественного приглашения, - несет некую метафору.

КОСТЮМЫ Аллы Коженковой напоминают ресторанный фьюжн: жареные бананы с рыбой, суп из креветок с кокосом... Кожаные куртки Тибальта и Меркуцио, герцогская шляпа из перьев, клоунский наряд кормилицы, белая сорочка Джульетты, ничего не оставляющая воображению, некое подобие кафтана на Ромео - эклектично и претенциозно.

МУЗЫКА Гии Канчели предсказуема, лишена и радости, и юмора: с самого начала она навязчиво пророчит несчастье - и шаги рока звучат куда громче, чем нужно.

ПЛАСТИКА Леонида Тимцуника лишь имитирует энергию и чревата травматизмом - прыжки с балкона, оглушительные падения, беспорядочная беготня по сцене.

АКТЕРЫ - и это тотальное ощущение - беспомощны. Их "ансамбль" оставляет ощущение невероятной нестройности. Тибальт (Дмитрий Дюжев) свиреп на редкость комично, кормилице (Агриппине Стекловой) отведена роль клоунессы, герцогу Вероны (Виталий Хаев) придуман гротескный рисунок. Один Меркуцио (Анатолий Белый) артистичен и точен. Ни Джульетте (Наталье Швец), ни Ромео (Юрию Колокольникову) режиссер никак не помог. Они выглядят растерянными, почти парализованными происходящим. Надо ли говорить, что главная краска трагедии - оглушительный крик. Во всеобщем ореве не до нюансов игры. Единственный немой (слугу Пьетро, Александра Олешко, лишили слов) - истинный отдых для слуха и при этом выглядит на удивление выразительно, зеркально отражая и пророча события...

РЕЖИССУРА, на мой взгляд, виной всему. Стуруа, как и всегда, стремится сдвинуть жанр, подсушить сентиментальную влагу, которой за столетия набухла пьеса. Но результат пока плачевен: герои временами выглядят персонажами комикса, текст - подстрочником, ритм - тягостным нагромождением событий.

Стуруа обмолвился в процессе репетиций, что война в Грузии, конфликт, длящийся более десятилетия, дали ему личное ощущение контекста пьесы, атмосферы не стихающей вражды. И звериные стычки на сцене равноправны с историей любви. Тибальт и Меркуцио сцепляются не в поединке - в драке: слепая ярость, бросающая человека против человека, во все времена та же. Наглядно - и банально.

Сложней обстоит дело с любовью. Стуруа прибегает к сильнодействующим средствам: лишает героев первого диалога, страха и счастья узнавания, давая им в самом начале чувственную сцену: Джульетта прыгает на спину Ромео, оба простирают руки - крылатая птица любви. Это ключевой образ спектакля - птица, слитая из двух фигур, любовь как полет. Но полет лишь показан - не прожит, не сыгран.

В любовных сценах - минимум слов, максимум движений. Сегодняшняя сцена, вслед за жизнью, не мыслит любви без наготы. И Юрий Колокольников, уже игравший в "Грозе" с Чулпан Хаматовой эротическую сцену полуодетым, здесь, как и его партнерша, обнажен полностью. "Картинка" теснит драматическую игру, пластика - актерское проживание. Но и нагота здесь беспомощна, обнаженные тени на подсвеченном заднике ничего не добавляют происходящему. Любовное электричество в ином (возможно, уже забытом или еще не обретенном участниками спектакля).

"Время любить" - написано на афише спектакля. Странный выбор цитаты, если иметь в виду, что Шекспир, не знакомый с функцией слоганов, зато знакомый с Экклезиастом, создал пьесу о том, что время любить не проходит никогда - и никогда не наступает: Тем не менее продюсерский центр "Новый Глобус", соединив эти слова с названием "Ромео & Джульетта", обозначил, на мой взгляд, главное: для Роберта Стуруа в самом деле наступило время любить: свою высокую репутацию.

ПОЧВА И СУДЬБА. Конвертировать имя в твердую валюту - одна из ведущих тенденций нынешнего арт-мира. Одни делают это осторожно, с разбором, другие - без удержу запуская себя в тираж. Риск именем (неловко напоминать) для художника опасней риска коммерческого. Он и жив тем, что выбирает гамбургский, а не рыночный счет, что не готов смиряться с предлагаемыми обстоятельствами.

Но Стуруа - талант усталый. Столько раз он оставлял свою бедную родину, чтобы ставить в разных концах света. Диапазон заказов - от юбилейного вечера до оперы: Столько раз он использовал свое знание жизни и понимание сцены, что, кажется, не грех и истощиться. Это и случилось: в процессе освоения шекспировских "пятнадцати пудов любви" Стуруа потерял 15 килограммов собственного веса. А шекспировский "вес" не взял.

...Некогда его учитель, легендарный Михаил Туманишвили, которого с началом перестройки стали звать работать во все страны мира, отклоняя приглашения, пояснил: "Искусством нельзя заниматься на чемоданах..." Роберт Стуруа живет на чемоданах уже много лет.

Как-то он сказал, что мечтает выйти "на другую сторону театра", сломать собственные штампы - во взгляде на вещи, отношения, форму, театр как таковой. Он пытался сделать это в Москве - со звездами первой величины, Калягиным и Райкиным. С Райкиным получилось лучше, с Калягиным хуже, но выход на "другую сторону" найден не был. В финале "Ромео & Джульетты" герцог Вероны обрывает, не договорив, каноническую фразу "Нет повести печальнее на свете..." - и, махнув рукой, покидает сцену. И в этом финале, кроме печальной иронии спектакля, невольно читается жесткая ирония жизни.

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

После премьеры "Московские новости" обратились за комментарием к известному шекспироведу Алексею БАРТОШЕВИЧУ:

- Когда я увидел афишу "Ромео & Джульетты", был поражен выбором актеров: если бы спектакль ставил какой-нибудь молодой режиссер из Центра современной драматургии, он бы сделал именно такой выбор. Но выбирал Роберт Стуруа, один из крупнейших мастеров мировой сцены. И я подумал: эти люди привыкли совсем к иному театральному языку, как же им будет трудно... Тем интересней было увидеть результат. Ясно, что Стуруа пытался обнаружить и выявить жесткость и таинственность этой пьесы, поставить ее в новом, не сентиментально-хрестоматийном ключе. Он создал эскиз, начертил проект. "Леса" с этого здания еще не сняты.

В спектакле есть множество замечательных режиссерских находок, но это не отменяет того факта, что он еще не состоялся.

Состоится ли? Задышит ли? Спектакли Стуруа обладают способностью меняться и начинать настоящую жизнь через какое-то время после премьеры.

Пока я вижу лишь серию искусно придуманных, но еще не обжитых мизансцен. Сегодняшние молодые актеры могут выполнить любую трудную физическую задачу, осуществить любую головокружительную мизансцену. Но любить на сцене они не умеют.

И это главный парадокс: в спектакле о любви нет любви.

http://www.smotr.ru/2003/2003_sturua_rd.htm

Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост
Аватара пользователя
Sveta
Сообщения: 1565
Зарегистрирован: Ср 04 янв 2006, 01:38
Откуда: Подмосковье

Непрочитанное сообщение Sveta »

"МТ" №1, сентябрь 2004 г.

Изображение

«Пусть не воздвигают нам алтарей...»


Не тот нуждается в любви, кто силен, а тот, кто слаб... Вы думаете, что делаете из нас идеал. А вы только творите себе ложные кумиры.
О. Уайльд. "Идеальный муж"

Новый «Гарри Поттер», который с Орденом Феникса, вызвал явственное сожаление о том, что не был прочитан в детстве – проще было бы взрослеть. Помимо долгожданных художественных достоинств, в нем проявилась ненавязчивая, деликатно упрятанная в сюжетный драйв школа жизни. Науку разбора полетов, не по полю для квиддича, а по очень реальным и очень острым душевным коллизиям, оказалось полезно полистать даже в почтенном возрасте. «Механизм масс-медийного шельмования личности». «Что на самом деле говорит женщина, когда она говорит». «Пирамида и инструментарий власти». «Сотворение кумира – неизбежность и побочные эффекты». Вот примеры названий тех открытых уроков, которые преподаны мудро, внятно, со знанием предмета и философским подходом к практическим выводам. Применительно к спектаклю Роберта Стуруа хотелось бы подробнее остановиться на последнем, насчет кумиров.
Рассказываю. Как известно, родители Гарри Поттера погибли при героико-романтических обстоятельствах и, самым естественным образом, именно героико-романтический их образ занял место в сердце маленького волшебника. В нем он черпал силы, над ним он плакал, им гордился, за него был готов идти на смертный бой. И вдруг, почти случайно попав зрителем в прошлое, он видит своего отца в действии – и тот ему не нравится. Не вызывает восхищения, не вызывает даже уважения. Ничего особо ужасного – просто подросток с присущей возрасту поведенческой гипертрофией, но мир чернеет от того, что забирают бога, а возвращают всего лишь человека. Колоссальное испытание. Выдержать его, переработав в себе это новое знание и поднявшись к тому, чтобы полюбить объект в человечьем, а не в мифическом, обличьи – такой урок не каждому взрослому по плечу. Пятнадцатилетний малец проходит этот путь и взрослеет значительнее, чем от фантастических приключений. Взрослому человеку, посмотревшему спектакль Стуруа, гораздо соблазнительнее таких усилий не предпринимать. Просто сказать – «это не Ромео и Джульетта». И все тут.
Да, он разрушает стереотип не только визуальный, но и концептуальный, он лишает нас богов, он дает нам людей, зачастую не вызывающих ни восхищения, ни даже уважения. Поверить в то, что эти люди своими героико-романтическими жизнями исполнили гимн величайшей в мире любви, невозможно, да и не надо. Даже больше – нас лишают и самой идеи возвышенной любви.
Вообще-то, Стуруа покушался на идею эту давно, еще когда ставил «Мазепу» в Большом. В своих интервью он планомерно убеждал зрителя любви не ждать, а ждать политического высказывания. О подчиняющей и расплющивающей силе любой политики, о том, как чувство становится игральной картой в партии амбиций. Спектакль, вопреки предупреждениям, получился именно-таки о любви. Она воспламеняла живую человеческую страсть и, только как средство ее утоления, – страсти честолюбивые. «Голубка» Мария, нежная, околдованная, вечная жертва вечной истории, золотилась меж взведенными до предела историческими личностями, как парисово яблоко, вписанное в любовную геометрию. Политика оказывалась лишь жутким средством войны за любовь. С циничностью герцога Бэкингема мужчины бросали армии, земли, свои судьбы в жертву войне за яблоко раздора, пока оно не рассыпалось в раздиравших его руках. Любовь ускользнула из-под занесенной руки режиссера, и тогда он ее пощадил.
Теперь он ее догнал и приговорил. Он выпускает первую любовную историю мира – и она не о любви. Она о войне. Вражда двух домов, переросшая в гражданскую войну городского масштаба, создает постоянный жизненный не фон даже, а плотную среду, зараженную войной. Войну излучают грунт, атмосфера, поле человеческих отношений, заполошный, ужасный крик леди Монтекки «Где Ромео???!!!», который мог прорезать только тот дом, вне которого – кромешная опасность. Так умирать в крике от страха за дитя можно в дни Турбиных или в тбилисские дни начала девяностых, то есть не просто в войну, а в гражданскую войну, которая живет с нами одной семьей и жрет людей, как вирус, как радиация. Когда человек не солдат даже, а корм для нее, а солдат – не герой, а убийца.
Любви в этом вязком кошмаре уже не уцелеть. А стереотипно возвышенной – и взяться неоткуда. Она рождается не из божьей отмеченности, а, как росток из асфальта, из спешки жить, успеть познать, пока не закатали обратно. «Дар напрасный, дар случайный». Лишь с простодушной мудростью естества озвучит Агриппина Стеклова сбывшееся грубоватое предсказание «Теперь упала ты на лобик, А подрастешь, на спинку будешь падать» – вот и вся возвышенность. И Наталья Швец не умильничает, чуть только поигрывает в детскость, в наив, а так уж вполне вошла в пору и знает, о чем это няня, и ждет, и торопится. Торопится и Ромео. Юрий Колокольников рассекает сцену упрямым лбом, под которым глаза белые, невидящие. Сокрушенный им идеал возлюбленного не томится первыми юношескими мечтами, он жаждет скорой и определенной разрядки, горячечного исполнения долга молодым, здоровым, но слишком близким к бойне телом. Гон. Поиск. Спешка. Перенос его страсти с Розалины на Джульетту, обычно воспринимаемый как этап взросления, формирования личности и прочая, прочая, здесь не ищет никаких высоких объяснений. Объект сменяется просто, как кадр в слайд-шоу. И, подчеркнуто, – с бесперспективного на доступный. Ужасно, цинично. животно. Нашли друг друга нюхом, почуяли звериными прекрасными телами – мое! пора! И называйте, как хотите, плевать нам на вас, у нас слишком мало времени, чтобы соответствовать вашим представлениям, мы скоро умрем – у нас тут война.
Следующее, что делает режиссер с историей, помещенной в эту съедающую ее среду, – он разваливает классическое противопоставление толпы и вырвавшихся из нее героев, морали и запретной любви.
Назначение толпы – выживание роя, назначение героев – ценой жизни отвлечь от выживания. Толпа должна отвергнуть героев как несовместимых с моралью выживания. И как аморальных типов их уничтожают и хоронят где-нибудь за оградой. Там их и подбирает художник, стирает случайные житейские черты и наделяет своим сочувствием, симпатией, художественной привлекательностью, видя в них противовес заевшей его толпе. Мораль толпы возникает с целью сортировки поступков на плохие и хорошие с единственным критерием в кармане, и этот критерий – выживание. Художник отбирает то, что продвигает или не продвигает его к духу, и посему результаты его отбора кардинально отличаются от результатов отбора толпы. Ромео и Джульетта с точки зрения толпы нарушили все установки, способствующие выживанию рода (или роя) в войне. С точки зрения их семейств они выродки, и лучшее, что они придумали – это умерли. Шекспир подбирает их для того, чтобы протащить сквозь них погрязшую в роевых играх толпу к очищению и просветлению, а заодно этот процесс проделываем и мы с вами, становясь на сторону тех, кого в обычной жизни, вполне возможно, сами и затоптали бы в пылу негодования вместе с их обманутыми в лучших ожиданиях родичами.
Эта структура «выжимания» героев из толпы очень четко видна в балете Поклитару-Доннеллана в Большом театре. Структура его мизансцен пирамидальна, толпа несет на руках героев, не как трагических триумфаторов, но как бы выжив их от себя, а с другой стороны, со стороны высшего суда, оказываясь под ними. У Поклитару героев убивает толпа. у Стуруа – война.
Стуруа отказывается от пирамиды, от возвышения героев и даже просто от отделения героев. Это радикальное и неожиданное воссоединение их с толпой странно, непривычно и вызывает чувство протеста, потому как с детства известный маршрут требует душевного восхождения по ступеням ожидаемой пирамиды к вершинам просветления. Но этого не происходит. Построение Стуруа одноэтажно и равномерно – усредненная толпа заполняет пространство сцены, не жертвуя никем для зрительского удовлетворения. При этом происходит вот какая интересная вещь – толпа перестает быть толпой, она распадается на равноправные лица, каждый не лучше и не хуже другого, каждый индивидуален и каждый имеет право на то, чтобы его жизнь была замечена как жизнь вполне уважаемой единицы. То есть толпа персонажей, переставая быть толпой, становится сообществом героев. Не в понимании театрального амплуа, конечно.
Потому что в довершение погрома Стуруа отказывается и от формирования самого образа героя, столь необходимого для утоления наших стереотипов. Его герои – люди как люди, только в незадавшихся предложенных обстоятельствах. Они, как уже было сказано, не героичны, не романтичны, не смазливы и даже не обаятельны. Военный вопрос не просто их испортил, он их генетически модифицировал. Радиация войны порождает облучение войной, облучение порождает мутантов.
Они приземлены и невеселы, их юмор тяжел и праздники не беззаботны, все они дети войны и все они пасынки судьбы, этим все сказано. В гражданскую войну выживанием заняты все.
Первой его жертвой оказывается записной любимец публики, беспроигрышнй бузотер и гуляка, задира и поэт. Мы уже предвкушаем в роли Меркуцио Анатолия Белого, мы уж вроде даже знаем, каким он будет, – легкий, смешливый, беспечный, готовый одновременно и обнять весь свет, и задразнить его в пух. Мы получаем Анатолия Белого – злого, раздраженного, уставшего ото всех, от своих вечных шуток, от своей неотвязной маски. Неожиданно и неприятно шакалящего перед властительным родственником, двусмысленного, даже наверное подловатого. Да нет, не то, скорее просто уже безразличного ко всему, кроме своей ожидаемой и тщательно репетируемой смерти. И умирать будет тоскливо, без шикарной трагичности, и «чума» прозвучит тоскливо, вроде как «ну вас тут всех к черту с вашими приколами».
Теперь очередь за Ромео – и он, наверное, главная жертва. Потому что помимо того, что он мягко говоря, странен, на его долю выпадает сцена, которой не мог себе представить никто. Оставляющая от него как от потенциального героя лишь брызги от мыльного пузыря, которую даже описывать не хочется в надежде, что она тебе приснилась. Дело в том, что он убивает Тибальта не в благородном поединке и не в аффекте, а – ножом в спину. Прижатый Тибальтом к стене, безоружный и вдруг помилованный, он получает из рук победившего врага нож – на слабо? с подсознательной готовностью к смерти? – так или иначе, но волей режиссера он этот нож получает и, чуть не плача, всаживает в спину отвернувшегося новоявленного брата. По законам гражданской войны.
Ну а поскольку образ героя, как правило, формируется в значительной степени за счет образа врага, то Стуруа, отказавшись от героичности героев, логично отказывается и от вражескости врагов. Нивелирует традиционных «плюсов» и «минусов», играя на понижение первых и повышение вторых. Дмитрий Дюжев - он же создан для клишированной сатиры на самодовольного агрессора, Тибальта, этого вечного вражину, ходячую вооруженную фабрику спеси. И опять разворот. Просто воин. Нормальный, хорошо воспитанный, умелый воин. Его дразнят, дразнят глупо, и он свирепеет, ему угрожают честью семьи, и он ее отстаивает – всё! И Парис нормален, достоен, благороден. Даниил Страхов – и снова вопреки ожиданиям – полностью отказывается от порочно-бездушного арсенала, он воплощение доброй воли и искренности...
У нас не остается ни врагов, ни друзей, ни своих, ни чужих. Мы смотрим на наши разбитые кумирни глазами Гарри Поттера, и нам трудно.
И первое, что хочется сказать, что вот Ди Каприо с Улановой...
Урок «Сотворение кумира – неизбежность и побочные эффекты». Как нам было не сотворить кумира, как нам быть теперь? Нам так легко плакалось над богами и так трудно оказалось представить себе их очень простыми и очень смертными. Так сладко было думать о всепобеждающей силе любви, дескать она, как талант, сама пробьет себе дорогу, можно не слишком о ней печься, расцветет, как сорняк. И вдруг – зачахла, задохнулась в делах рук человеческих, ее победила выкатившаяся на первый план бойня, ее задавил ставший хозяином хаос обессмысливающей войны. Нет повести печальнее на свете, чем... – и замолкает в финале Князь Веронский, смотрит волчьим глазом в зал, и не продолжишь за него насчет повести о ребятах, скорее уж – о вражде Монтекки с Капулетти.
Пятый элемент, на который так рассчитывал отец Лоренцо, производя в своих колбочках и ретортах эксперименты по его выращиванию, оказался далеко не абсолютным оружием. Мнилось, спасет он спятивший мир, да не всесилен, уязвим, ему, прямо по бессоновской нетленке, необходима твоя помощь. «Стыдно убивать героев для того, чтобы растрогать холодных и расшевелить равнодушных», - говорит Евгений Шварц. Но когда холодный и равнодушный свято верит в то, что «пусть поджигатель хрипит и шипит, - голубь летит», не стыдно ему сказать, что голубь чаще всего мрет.
Гарри Поттеру было всего пятнадцать, когда он смог проделать сложнейший душевный путь от абсолютизации к осмыслению. Стуруа предлагает нам сделать это хоть в каком-нибудь возрасте, как уж сможем. И это интересное предложение, потому что, даже если вы с ним сильно разойдетесь во мнениях, «нельзя не признать – у него есть стиль». На сегодня это последняя цитата из «Гарри Поттера».

Елена Чибисова

http://teatromania.ru/spektakli/ridstur ... turua.html

Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост
Аватара пользователя
Natasha Suvorina
Сообщения: 3713
Зарегистрирован: Вт 24 май 2005, 11:15
Откуда: Yaroslavl
Контактная информация:

Непрочитанное сообщение Natasha Suvorina »

Прежде чем прочитать все высокоумные разборы РиДжа, все же вставлю свои пять копеек. Я вчера скачала фрагменты из спектакля.Хел, огромное тебе спасибо за то, что выложила кусочки видео, где играет Даня. Огромное спасибо и слава тем незаконопослушным гражданам и гражданкам, кто несмотря на строгие окрики по трансляции, все же хулигански отважно снимал спектакль на камеру..
Я не могу говорить о впечатлениях о спекте в целом, раз я его не видела, но работа Дани мне понравилась. Он был страстен и мужественен.Он играл так, что я искренне вопила , обращаясь к Джульетте: дура, ты не того выбрала, хотя сама знаю, что любовь зла и полюбишь даже такого Ромео - из подворотни, несмотря на признания ТАКОГО Париса. Увы, промахивешься еще не так в жизни...В общем, если даже спект был спорный, я еще раз убедилась, что Даня на сцене - это харизма, обаяние,страсть и мужественность. Хорошо бы, он еще сам в это поверил. И не уходил с театральных подмостков в никуда. :cry:

Ссылка:
BBcode:
HTML:
Скрыть ссылки на пост
Показать ссылки на пост
Ответить

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: YandexBot[ru] и 47 гостей