Этот снимок знаменитого фотохудожника Юрия Роста был сделан случайно, «на кураже». Но за ним стоит очень много значительных и болезненных театральных событий.
Фотографию нашел недавно в своем архиве худрук «Школы современной пьесы» Иосиф Райхельгауз, свидетель многих театральных переворотов. Они начинаются в 1984 году, когда Юрия Любимова уволили с поста руководителя Театра на Таганке, а потом и лишили гражданства. Вместо него назначили Анатолия Эфроса, столкнув таким образом его и с Любимовым, и с актерами Таганки, считавшими, что, каким бы Эфрос ни был выдающимся, его согласие стать главрежем Таганки – это ни в какие ворота.
Таганка: ночи, полные огня
– Я тогда работал штатным режиссером Таганки и хорошо помню, какой там бурлил протест! – рассказал «Собеседнику» Иосиф Райхельгауз. – Это был уже 1985 год, и я первым вернулся в свой родной «Современник». Помню, как поговорил с Анатолием Васильевичем Эфросом. Разговор был жесткий, тяжелый и неприятный, после чего я вышел из Театра на Таганке и буквально по бульварам дошел до «Современника», зайдя прямо к Галине Борисовне Волчек. Я до Таганки довольно долго работал в «Современнике», поэтому вполне естественно чувствовал этот театр своим. И сказал с порога, что был бы счастлив вернуться. Волчек ответила: «Возвращайся и начинай работать». А когда я ей сказал, что сейчас из Театра на Таганке многие хотят уйти, она проговорила: «Давай веди всех». И буквально через несколько дней в «Современник» перешли главный художник Таганки великий Давид Боровский, Вениамин Смехов, Лёня Филатов, Виталий Шаповалов.
«Мне доверили ноги Нееловой»
Галина Волчек в том году начала репетировать спектакль «Близнец» по пьесе Рощина, а Райхельгауз был у нее ассистентом. И тут во время одной из репетиций в театр заглянул Юрий Рост, который жил и до сих пор живет прямо рядом с «Современником» и мог зайти просто так – поздороваться, выпить кофе в буфете, поболтать.
– И вот Юра заглядывает в зал, смотрит на сцену и говорит: «Ой-ой-ой, какая тут чудная компания! А ну-ка, садитесь вот сюда». Разместил нас всех, тут же где-то лежала фата из реквизита, он надел ее на Галину Борисовну, кто-то принес из костюмерной еще что-то белое, «невестино», Марину Неелову Рост уложил поперек, велев мне держать ее ноги. Все это с шутками, весело, – рассказывает нам Райхельгауз.
Многих с этого фото уже нет в живых. В верхнем ряду (справа налево) – Виталий Шаповалов, который был ведущим артистом Театра на Таганке, куда он потом вернулся, рядом великий театральный художник Давид Боровский, дальше стоит Вениамин Смехов, который, слава Богу, жив-здоров и живет теперь то в Нью-Йорке, то Париже, то в Москве. Рядом стоят покойный ныне Игорь Кваша, один из основателей «Современника», проработавший там всю жизнь, и уже ушедший гений Леонид Филатов. Дальше – «современник» Владимир Суворов. В очках – Ольга Твардовская, дочь Александра Трифоновича Твардовского, она была театральным художником. Она положила руку на плечо своему мужу Владимиру Макушенко, тоже художнику, ну а на него опирается рукой Марина Неелова. Рядом с Волчек совсем еще молодая Елена Яковлева, только что пришедшая из ГИТИСа в «Современник».
– Помню, как мы с Валерием Фокиным увидели Лену в дипломном спектакле и сказали о ней Волчек, которая дипломные почти никогда не смотрела, – продолжает Райхельгауз. – Лена, кстати, репетировала в этом спектакле одну из главных женских ролей. В общем, кроме Галины Борисовны, я тут в самой выигрышной позиции, потому что мне доверили ноги Нееловой.
По веселым воспоминаниям Иосифа Леонидовича, «Современник», тогда еще весь молодой, был «очень играющий» и даже вполне «хулиганистый», а героям этого фото только предстояло стать звездами.
– Фотография сделана незадолго до перестройки и гласности. Но уже вся жизнь была пропитана брожением и энергией. И потом «вдруг выяснилось», что Юра Рост – выдающийся журналист и фотохудожник, что Боровский – гений, что Марина Неелова – звезда первой величины на все времена, как и интеллектуал Лёня Филатов, чью острейшую пьесу будет знать наизусть полстраны. Совсем скоро развалится СССР, Таганке с почетом и с триумфом возвратят изгнанника Любимова, как и Солженицына... Ну а тогда, в 1985-м, все воспринималось по-другому, все это было с нами, запросто, «ну подумаешь, Лёня новую пьесу сочиняет», – вспоминает Райхельгауз. – Лёня вообще считал, что он пишет такие стихи для капустника, которые где-нибудь, может, и почитают пару раз. Он и не думал, что из этого выйдет.
Недипломатичный капустник
«Современник» всегда отмечал свой день рождения в ночь с 15 на 16 апреля, с тех пор как сыграл 15 апреля 1956 года свой первый спектакль «Вечно живые».
И вот на 30-летнем юбилее все артисты, пришедшие в «Современник» из Театра на Таганке, отношения с которым были, скажем так, не очень дипломатичными, сделали очень жесткий капустник в адрес Эфроса. Ему они не могли простить, что он занял место Любимова. Этот капустник играли в «Современнике» при переполненном зале. И представление было настолько обидным для Эфроса, что многие люди просто встали и вышли из зала. Это было очень сильное напряжение, потому что в советские времена такие демонстративные проявления несогласия в театральном мире не были приняты.
– Но как сама Галина Волчек позволила сделать такой острый капустник в адрес как минимум равновеликого коллеги? – спрашиваем Иосифа Леонидовича.
– Полагаю, Галина Борисовна Волчек всегда к Эфросу относилась с ревностью. Это длинный разговор, но суть в том, что Волчек всегда была выдающимся, фантастическим руководителем театра, но критики всегда считали ее средним режиссером. Крепким, но не больше. А вот с Анатолием Эфросом – всё наоборот. Как руководитель театра он был не силен. Но зато был очень и очень талантливым режиссером-постановщиком, развивающим русский психологический театр. Галина Волчек, в отличие от Эфроса, никогда не удостаивалась интересной критики, профессионалы никогда не бежали смотреть ее спектакли, ей как режиссеру сильно недодали признания, ее не выдвигали ни на какие премии, и она очень нервничала по этому поводу и ревновала.
А вот актеров и актрис своих Галина Волчек любила, и в отношениях с ними у худрука «Современника» не было и намека на ревность. Их дружба с Мариной Нееловой и другими звездами театра была основана на благородстве, полнейшем взаимопонимании и благодарности.
Галина Борисовна не случайно делала отпуск для «Современника» в сентябре, когда полтеатра вместе с ней ехало на прекрасные и уже полупустые пляжи Кипра. Галина Волчек если и могла на кого-то обижаться, то только из-за недостаточной страсти к работе. Скажем, однажды она никак не могла понять одну актрису, которая, вместо того чтобы поехать на давно запланированные гастроли в Нью-Йорк, решила вдруг забеременеть и родить. «Ты что, – говорит, – с ума сошла? Родить ты можешь еще пять раз, а вот Бродвей ждать не будет».
Всё возвращается на круги своя...
Мы тоже когда-то "врывались" сюда со своими. 
