ГОЛОМАЗОВ Сергей Анатольевич, режиссер
Posted: Fri 01 Apr 2011, 17:43
Реальность иллюзии
Сергею Голомазову – 50
Режиссер Сергей Голомазов категорически и, наверное, сознательно не принадлежит к когорте модных и продвинутых постановщиков. Он из тех, кто предпочитает неспешно и последовательно “делать дело”, не выходя на уровень провокаций и намеренного эпатажа. Это, кстати, труд не всегда благодарный, хотя спектакли Голомазова периодически бывают и замечены, и отмечены. Свежий пример: спектакль “Хелло, Долли!” в московском Театре оперетты получил один из “Гвоздей сезона”, войдя в пятерку лучших столичных постановок минувшего сезона. А здесь без труда угадывается одна из режиссерских особенностей Голомазова – умение справиться с любым жанром. И не просто справиться, а сделать это весьма отменно. Он, в общем-то, по образованию своему – режиссер драматического театра, получивший хорошую выучку в ГИТИСе у одного из последних “зубров” режиссерского цеха Андрея Гончарова. А “замечен” был в самых разных жанрах – от интеллектуальной драмы до музыкально-пластической постановки.
Быть может, все это потому, что Сергей Голомазов превыше всего ставит именно режиссерский профессионализм, не чураясь и такого понятия, как ремесло. А это в нынешних условиях, когда практически в абсолют возводится темпераментный дилетантизм “социального” толка, ценится весьма дорого. В одном из интервью Голомазов как-то признался, что режиссура для него – это прежде всего некая наука со своими законами и правилами. Жанры могут варьироваться, но изволь соблюдать законы.
Тут, конечно, можно сказать, что это отчасти сковывает свободу творчества. Но и с этим понятием у Голомазова сложились своеобразные отношения, а упомянутую художественную свободу он считает не более чем иллюзией. И говорил об этом, кстати, еще до того, как встал во главе Театра на Малой Бронной. Для него режиссерское творчество вообще и собственное в частности – это всегда неизбежный компромисс. А возникает он из условий реальной театральной жизни, где надо учитывать все – “диктатуру зрительного зала”, репертуарные условности, актерскую занятость и так далее. Это подчас вступает в противоборство с собственными режиссерскими амбициями, но куда деваться, коль за тобой театр с его реальными человеческими судьбами.
Свой театр Сергей Голомазов получил уже в далеко не юные годы (впрочем, в России иначе и не бывает). И прошел до этого хорошую школу жизни и профессии. После ГИТИСа работал в Риге, Одессе, в разных столичных театрах и антрепризе, преподавал в РАТИ, актерствовал. Такие его спектакли, как “Петербург” в Театре имени Гоголя, “Фотофиниш” в Ермоловском, проект “Три высокие женщины”, стали достаточно заметными событиями в столичной театральной жизни. И на многострадальную Бронную он пришел уже сложившимся мастером. Там, между прочим, надо было еще удержаться, кто же не знает, что этот театр стал своеобразным рекордсменом по частоте смены своих руководителей. А значит, весьма актуальны вопросы характера и воли, ну и умение наладить нужные контакты с труппой, поднаторевшей в “съедении” своих временных лидеров.
Справедливости ради, излишне было бы говорить о том, что сам Театр на Малой Бронной тут же вышел в сценические лидеры. Нет, но долгожданная стабильность там все же наступила. А Голомазов меж тем сделал театральную афишу достаточно разнообразной и разножанровой, причем сам успел поработать с французским фарсом и русской классикой, советской пьесой и западной интеллектуальной драмой. И в очередной раз проявилась своеобразная особенность его режиссерской позиции, тоже редкая на сегодняшний день. А именно: абсолютное доверие драматургу и вообще уважение к литературной основе спектакля. Впрочем, авторов он выбирает придирчиво, тщательно, ориентируясь прежде всего на качество литературы, а уж потом на некую занимательность сюжета. Причем каждый автор, будь то Леонид Зорин или Том Стоппард, Гоголь или Мольер, очень бережно переводится на сценический язык. При всей любви к литературе у Голомазова этот перевод все же не является “подстрочником”, но представляет собой новое произведение, адекватное оригиналу.
Его самым удачным спектаклем последнего времени стала, кажется, “Варшавская мелодия” Зорина, в которой на сцене Бронной дебютировали Даниил Страхов и Юлия Пересильд, подарив публике отличные актерские работы. А тот же Страхов, несмотря на сериальную занятость, сыграл потом и Хлестакова в гоголевском “Ревизоре”. В последнем, кстати, режиссер все-таки позволил себе некоторую постановочную свободу, выразившуюся в смешении времен и ситуаций, что, впрочем, Гоголю не нанесло вреда.
И, пожалуй, еще один аспект театрального существования Сергея Голомазова стоит заметить и отметить. Будучи педагогом, он не отпускает своих “птенцов” в свободное и порой очень травмоопасное плавание, а принимает самое активное участие в их дальнейшей творческой судьбе. Его ученики получают право на постановку в его театре, часть новоявленных актеров вливается в труппу, а порой и целые спектакли переходят в репертуар Театра на Малой Бронной. Как, например, нынешние “Бесы” по Достоевскому. Уважать прошлое – это, конечно, ценно, но думать о будущем – задача куда более насущная.
Ирина АЛПАТОВА
Газета "Культура", № 10 (7770) 31 марта - 6 апреля 2011г.
http://www.kultura-portal.ru/tree_new/c ... id=1143183
Сергею Голомазову – 50
Режиссер Сергей Голомазов категорически и, наверное, сознательно не принадлежит к когорте модных и продвинутых постановщиков. Он из тех, кто предпочитает неспешно и последовательно “делать дело”, не выходя на уровень провокаций и намеренного эпатажа. Это, кстати, труд не всегда благодарный, хотя спектакли Голомазова периодически бывают и замечены, и отмечены. Свежий пример: спектакль “Хелло, Долли!” в московском Театре оперетты получил один из “Гвоздей сезона”, войдя в пятерку лучших столичных постановок минувшего сезона. А здесь без труда угадывается одна из режиссерских особенностей Голомазова – умение справиться с любым жанром. И не просто справиться, а сделать это весьма отменно. Он, в общем-то, по образованию своему – режиссер драматического театра, получивший хорошую выучку в ГИТИСе у одного из последних “зубров” режиссерского цеха Андрея Гончарова. А “замечен” был в самых разных жанрах – от интеллектуальной драмы до музыкально-пластической постановки.
Быть может, все это потому, что Сергей Голомазов превыше всего ставит именно режиссерский профессионализм, не чураясь и такого понятия, как ремесло. А это в нынешних условиях, когда практически в абсолют возводится темпераментный дилетантизм “социального” толка, ценится весьма дорого. В одном из интервью Голомазов как-то признался, что режиссура для него – это прежде всего некая наука со своими законами и правилами. Жанры могут варьироваться, но изволь соблюдать законы.
Тут, конечно, можно сказать, что это отчасти сковывает свободу творчества. Но и с этим понятием у Голомазова сложились своеобразные отношения, а упомянутую художественную свободу он считает не более чем иллюзией. И говорил об этом, кстати, еще до того, как встал во главе Театра на Малой Бронной. Для него режиссерское творчество вообще и собственное в частности – это всегда неизбежный компромисс. А возникает он из условий реальной театральной жизни, где надо учитывать все – “диктатуру зрительного зала”, репертуарные условности, актерскую занятость и так далее. Это подчас вступает в противоборство с собственными режиссерскими амбициями, но куда деваться, коль за тобой театр с его реальными человеческими судьбами.
Свой театр Сергей Голомазов получил уже в далеко не юные годы (впрочем, в России иначе и не бывает). И прошел до этого хорошую школу жизни и профессии. После ГИТИСа работал в Риге, Одессе, в разных столичных театрах и антрепризе, преподавал в РАТИ, актерствовал. Такие его спектакли, как “Петербург” в Театре имени Гоголя, “Фотофиниш” в Ермоловском, проект “Три высокие женщины”, стали достаточно заметными событиями в столичной театральной жизни. И на многострадальную Бронную он пришел уже сложившимся мастером. Там, между прочим, надо было еще удержаться, кто же не знает, что этот театр стал своеобразным рекордсменом по частоте смены своих руководителей. А значит, весьма актуальны вопросы характера и воли, ну и умение наладить нужные контакты с труппой, поднаторевшей в “съедении” своих временных лидеров.
Справедливости ради, излишне было бы говорить о том, что сам Театр на Малой Бронной тут же вышел в сценические лидеры. Нет, но долгожданная стабильность там все же наступила. А Голомазов меж тем сделал театральную афишу достаточно разнообразной и разножанровой, причем сам успел поработать с французским фарсом и русской классикой, советской пьесой и западной интеллектуальной драмой. И в очередной раз проявилась своеобразная особенность его режиссерской позиции, тоже редкая на сегодняшний день. А именно: абсолютное доверие драматургу и вообще уважение к литературной основе спектакля. Впрочем, авторов он выбирает придирчиво, тщательно, ориентируясь прежде всего на качество литературы, а уж потом на некую занимательность сюжета. Причем каждый автор, будь то Леонид Зорин или Том Стоппард, Гоголь или Мольер, очень бережно переводится на сценический язык. При всей любви к литературе у Голомазова этот перевод все же не является “подстрочником”, но представляет собой новое произведение, адекватное оригиналу.
Его самым удачным спектаклем последнего времени стала, кажется, “Варшавская мелодия” Зорина, в которой на сцене Бронной дебютировали Даниил Страхов и Юлия Пересильд, подарив публике отличные актерские работы. А тот же Страхов, несмотря на сериальную занятость, сыграл потом и Хлестакова в гоголевском “Ревизоре”. В последнем, кстати, режиссер все-таки позволил себе некоторую постановочную свободу, выразившуюся в смешении времен и ситуаций, что, впрочем, Гоголю не нанесло вреда.
И, пожалуй, еще один аспект театрального существования Сергея Голомазова стоит заметить и отметить. Будучи педагогом, он не отпускает своих “птенцов” в свободное и порой очень травмоопасное плавание, а принимает самое активное участие в их дальнейшей творческой судьбе. Его ученики получают право на постановку в его театре, часть новоявленных актеров вливается в труппу, а порой и целые спектакли переходят в репертуар Театра на Малой Бронной. Как, например, нынешние “Бесы” по Достоевскому. Уважать прошлое – это, конечно, ценно, но думать о будущем – задача куда более насущная.
Ирина АЛПАТОВА
Газета "Культура", № 10 (7770) 31 марта - 6 апреля 2011г.
http://www.kultura-portal.ru/tree_new/c ... id=1143183